Миллионы Стрэттон-парка - Страница 64

Мы вернулись к конторе Роджера и там увидели красочную сцену. Все пикетчики, что раньше стояли за оградой ипподрома, теперь сгрудились здесь, внутри, вокруг Генри, который железной хваткой держал за локоть Гарольда Квеста. Неистовая женщина, с которой мы уже познакомились у ворот, лупила Генри по спине плакатом «Права животных». Четверо-пятеро других с искаженными ртами изрыгали ругательства, а Генри немилосердно тряс Гарольда Квеста.

Увидев нас, Генри крикнул, с такой же легкостью перекрыв стоявший вокруг гвалт, с какой обозревал происходящее, на голову, а то и больше возвышаясь над нападавшими:

– Этот тип жулик! Сукин сын! Все они жулики. Мразь.

Протянув незанятую руку, он выдернул из рук атаковавшей его гарпии плакат.

– Мадам, – проревел он, – идите домой, на свою кухню.

Генри был выше ее дюймов на восемнадцать. Он нависал над Квестом, хотя того тоже никак нельзя было назвать хлипким. Борода Генри была больше бороды Квеста, голос мощнее, мускулы сильнее, а о характере и говорить нечего.

Генри хохотал. Нашла коса на камень. Гарольд Квест – гроза въезжающих на ипподром машин – встретил противника, которому в подметки не годился.

– Этот человек, – кричал Генри, тряся Квеста за локоть, – знаете, что он делал? Я ходил в Мейфлауер, а когда вернулся, увидел, как он ест гамбургер.

Мои дети смотрели на него и ничего не понимали. Ничего необычного в поедании гамбургеров они не видели.

– Права животных! – хохотал Генри. – А как насчет прав гамбургеров? Ведь этот тип ел животное!

Гарольд Квест дернулся и принялся извиваться.

– Трое этих кретинов, – продолжал кричать Генри, посматривая на визжащий хор, – вгрызались в гамбургеры, словно акулы! Тоже мне, права животных.

Мои ребята стояли с открытыми ртами. Роджер давился от смеха. Оливер Уэллс выскочил из роджеровской конторы, чтобы прекратить непонятный шум, и не мог не ухмыльнуться, выяснив, в чем дело.

– А пиджак? Пиджак, который на нем, – не унимался Генри. – Он же из кожи.

– Нет, – выдавил Квест, замотав что есть силы головой, и шерстяная шапочка съехала ему на ухо.

– А когда я обвинил его, – громыхал Генри, – когда я обвинил его в том, что он жрет животное, он спрятал гамбургер в карман.

Элан в восторге подпрыгивал на месте и улыбался во весь рот.

Генри отшвырнул подальше плакат «Права животных» и запустил руку в карман пиджака Гарольда Квеста. Оттуда высыпались обертка, надкусанная половинка булочки с томатным соусом и капающей желтой горчицей и полумесяц вареного мяса со следами зубов Квеста.

Ко всеобщему удивлению, из кармана неожиданно выпала еще одна скомканная целлофановая обертка, которая никогда не бывала в руках продавца гамбургеров.

В обстановке общей свалки никто не придал особого значения этой второй обертке, пока Кристофер по какой-то необъяснимой причине не поднял ее с земли. Даже и тогда для большинства людей она ничего не значила, но Кристофер – совсем другое дело.

– Слушай, ты, – орал Генри на своего несчастного пленника, – какой ты демонстрант? И вообще, ты что здесь делал?

Гарольд Квест не отвечал.

– Папа, – потянул меня за рукав Кристофер, – погляди-ка. Понюхай.

Я глянул на комок оберточного материала, подобранного с земли сыном, понюхал.

– Передай-ка, – сказал я, – полковнику.

Услышав, каким тоном я это произнес, Роджер, взглянув на меня внимательно, взял у Кристофера скомканный целлофан.

Это были две этикетки с красной и желтой надписью. Роджер расправил их и посмотрел на Генри, который уже понял, что обнаружилось нечто поважнее гамбургера.

– Давай его в контору, – сказал Роджер Генри. Генри все понял и зарычал на галдящих демонстрантов:

– А ну-ка, все убирайтесь, чтобы духа вашего здесь не было, не то подам на вас в суд за попытку помешать проезду по большой дороге. Кожаная обувь, гамбургеры, – в следующий раз разыгрывайте свою роль получше. А ну, вон отсюда, и чтобы я вас тут больше не видел!

Повернувшись к ним спиной, он без видимого усилия потащил Квеста к дверям конторы. Мы с интересом наблюдали, как шумное квестовское стадо, потеряв свой боевой задор, оставило своего вожака и в молчании направилось к выходу.

Опять в конторе стало негде яблоку упасть – Оливер, Роджер, я, пятеро мальчишек, старавшихся сделаться незаметными, Гарольд Квест, а главное, Генри, занимавший место за троих.

– Генри, обыщи, пожалуйста, его карманы, – попросил Роджер.

– Пожалуйста.

По-видимому, он чуточку ослабил хватку, чтобы выполнить эту просьбу, потому что Квест внезапно вывернулся от него и бросился к дверям. Генри небрежно прихватил его за воротник и, прежде чем отпустить, завернул ему руку за спину и легонько толкнул. Сделай это кто-нибудь другой, ничего бы не произошло, но от непринужденной мощи Генри Квест пролетел через всю комнату и врезался в стену. От жалости к себе у него потекли слезы.

– Снимай пиджак! – скомандовал Генри, и Квест повиновался.

Роджер взял пиджак, пошарил по карманам и выложил добычу на стол рядом с конторской книгой, на которой красовался недоеденный гамбургер. Кроме тощего бумажника с обратным билетом до Лондона, там были зажигалка, спички и три темно-коричневых прозрачных обертки с красными и желтыми надписями.

Роджер расправил одну из них на столе и громко прочитал:

– Растопка. Не пачкается. Нетоксична. Сгорает не сразу. Безотказна. Двадцать штук. – Он быстро прикинул: – Пять пустых оберток, это значит, сто штук растолок. Что делать с сотней растолок на ипподроме?

Гарольд Квест смотрел зверем.